Карл Стурен, основатель компании Чумак, рассказал о тонкостях создания бизнеса в Украине

Карл Стурен, основатель одного из крупнейших отечественных производителей продуктов питания — компании Чумак, рассказывает о тонкостях создания бизнеса в Украине и раскрывает главные загадки здешней ментальности

Своей самой главной ошибкой Карл Стурен, шведский предприниматель и основатель компании Чумак, считает веру в рост здешней экономики. Гражданин благополучного Евросоюза приехал в Украину в 1993‑м в надежде, что страна, у которой есть ресурсы и квалифицированные рабочие, сможет быстро построить эффективный рынок.

Пока пионеры украинского бизнеса делили между собой металлургические предприятия и шахты, 24‑летний Стурен вместе со своим племянником, 22‑летним Йоханом Боденом купили консервный завод в Херсонской области. Деньги на покупку дал основатель компании Тетра Пак Ханс Раузинг. Он поверил в юных стартаперов, которые уехали из Швеции, где их семья владеет консервным заводом, к более масштабным, чем на родине, бизнес-горизонтам.

В итоге основанный Стуреном Чумак первым выпустил в Украине привычный на Западе кетчуп и долгие годы оставался лидером рынка по этому продукту. Позже к нему добавились подсолнечное масло, консервированные овощи, макароны и майонез, и компания превратилась в одного из крупнейших национальных производителей продуктов питания.

Сейчас дела у Чумака идут неблестяще. К падению покупательской способности украинцев и девальвации гривны добавилась потеря больших рынков сбыта России и Крыма. В итоге в 2014-м Чумак получил чистый убыток в размере 269,8 млн грн. А долгосрочные долговые обязательства выросли в два раза — до 490,8 млн грн.

О нынешнем состоянии дел Стурен говорить не хочет, ссылаясь на то, что сейчас посвящает Чумаку только 20 % времени. В остальное занят новым бизнесом — ветроэнергетикой. Однако, когда речь заходит об истории Чумака, вспоминает ее с видимым удовольствием.

 Пять вопросов Карлу Стурену:

— Ваше наибольшее достижение?
— То, что компания Чумак получилась таким хорошим предприятием.
— Ваш наибольший провал?
—  Мы рассчитывали на бурный рост украинской экономики и брали валютные кредиты. И перед первым кризисом у нас был валютный кредит, и сейчас есть кредиты, которые сложно обслуживать в период, когда падает экономика.
— На чем вы передвигаетесь по городу?
— По Каховке на своей машине — джипе Mercedes.
— Какая из последних книг произвела на вас впечатление?
—  Сейчас читаю четвертую книгу из серии Миллениум на шведском. Я читаю всегда на родном языке, потому что, когда долго живешь не дома, остаются только книги на шведском. Это маленькая привязка к родине.
— Кому бы вы не подали руки?
— Тем людям, которые закрыли перед украинцами европейскую перспективу, то есть представителям прошлой власти.

— Я представляю, как вы, молодой парень, приехали в Херсонскую область. Из благополучной страны — в небогатую украинскую глубинку. Что вы тогда ощущали, что думали?

— Мы с Йоханом не думали. Были наивны. У нас получилось такое приключение мальчиков.

У нас тогда не было семей, мы работали круглосуточно. И не видели проблем, только возможности. Это была такая молодая наивность, и она пошла на пользу бизнесу.

А если говорить о настрое, то в Украине бросалась в глаза бедность. Сейчас есть ощущение дежавю. Я думаю, что если спросить любого бизнесмена в 1995 году, как Украина будет выглядеть в 2015 году, то, наверное, никто бы не сказал, что она станет такой, как сегодня.

Например, мы считали, что в Украине к 2015 году не будет рынков, а будет организованная торговля, супермаркеты и так далее. Я не против рынков, но если есть люди, которые за небольшие деньги готовы стоять на морозе часами, значит, им некуда пойти работать за бОльшие деньги. Это показатель развития экономики.

— А если вернуться в начало работы. Какими люди вам тогда показались? Например, в Советском Союзе было принято с предприятий брать то, что плохо лежит.

— Особого воровства на уровне обычных людей не было. На уровне руководства все эти откаты-закаты, конечно, существовали. Мы не сразу поняли, где у нас схемы, чтобы воровать.

У каждого народа свой менталитет, и у украинцев он не самый сложный. Украинцы трудолюбивы. Они довольно открыты, хотят изменений к лучшему. В европейских странах люди более избалованы. Там человек настолько уверен в социальных гарантиях, что теряет стремление двигаться вперед.

В Европе человек настолько уверен в социальных гарантиях, что теряет стремление двигаться вперед

— А у нас силен советский менталитет.

— Главный признак советского менталитета — нежелание брать на себя ответственность. Максимально ее избежать. Один мой коллега, который долго работал со мной в Чумаке, говорил: коллективная форма ответственности — это одна из форм безответственности. А вся система была построена так, что в конечном итоге никто ни за что не отвечает.

Финансисты на бухгалтерию кивают, бухгалтерия — на производство, производство — на охрану. Всегда люди пытаются принять такое решение, за которое ничего не будет. Лучше промолчать, чем проявить инициативу, за которую, может быть, накажут.

— Нас ведь долгие годы учили сидеть и молчать. Особенно там, в провинции.

— Понимаю. Но это не такая уж и большая проблема. Когда люди понимают, что можно получить премию за инициативу, они ее проявляют. Когда они понимают, что от качества, скорости, выработки зависит их вознаграждение — они работают лучше.

Люди быстро избавляются от советского, если построена система мотивации на конечный результат.

— А как вы решали вопрос с бандитами в 90‑е?

— У нас почти с самого начала был хороший сотрудник, который приехал с нами из Киева. Полковник в отставке, бывший милиционер. Он эти все вопросы брал на себя.

Мы познакомились случайно. Он только вышел на пенсию и работал таксистом в Борисполе. Тогда это было очень сладкое место, там встречали иностранцев. Это был хороший доход. Он нас подвез. Так мы и познакомились.

— Бытует мнение, что вам помогал Леонид Кучма. Это так?

— Он посетил Чумак во время своего визита в Херсонскую область. Еще в самом начале нашей работы. Тогда к нам было такое отношение: иностранцы не нужны, без них разберемся. А Кучма сказал очень четко: иностранные инвесторы — это как раз то, что нам нужно для развития экономики. Потому что они вкладывают деньги, развивают производство. Благодаря ему нас не трогали.

И все поняли, что такая компания нужна, и вместо того, чтобы ставить палки в колеса, начали помогать развитию компании.

И позже он нам помогал. По совсем мелким случаям. Это же были 90‑е: чтобы что‑то сделать, надо было подписывать сто бумажек. И, в принципе, с иностранцами никто не хотел связываться.

— Наверное, благодаря этому у вас не было проблем с налоговой.

— У нас были разные ситуации за 20 лет, что существует компания Чумак. Даже случалось, что таможня и налоговая приходили к нам с претензиями, что мы платим слишком много и этим портим им базу.

Поясню. При импорте мы никогда не занижали стоимости товара, всегда ввозили товары по полной цене. И это было выше средней типовой цены, которая есть в таможенной базе. Нужно было повышать эту среднюю типовую цену, а тогда другие не смогли бы завозить по заниженным ценам и платить меньше пошлин. На этом таможня делала бизнес.

То же и с налоговой, потому что мы 15 лет платим белые зарплаты. До этого работали по схеме СПД.

Но в ситуации, которая сложилась с налоговой и таможней, виноваты в том числе и сами бизнесмены. Это палка о двух концах.

Понятно, что есть руководители налоговой, которые могут повлиять на то, больше или меньше налогов будет платить компания. Но если бы все предприятия Украины сказали: мы будем платить налоги, а не взятки, то и коррупции было бы меньше.

Я считаю, что налогообложение в Украине терпимое. Конечно, любой учредитель всегда хочет заплатить меньше, но в рамках закона. Оптимизировать финансовый процесс. И в Евросоюзе тоже. Но в Украине большинство предприятий так не думают, они размышляют, как бы не платить налоги.

Я считаю, что налогообложение в Украине терпимое

— Заметили ли вы какие‑то изменения для бизнеса за последние два года?

— Минэкономики много чего хорошего сделало. Министр экономики Айварас Абромавичус пытается упростить правила для бизнеса. Были хорошие попытки реформировать прокуратуру год назад, но дальше не пошло. Были декларированы хорошие намерения, но…

Вы вряд ли найдете много бизнесменов, которые скажут: да, супер, реформы пошли! К сожалению, этого нет.

В Украине самая кардинальная проблема — это коррупция. И, как сказал посол США в прошлом году, пора перестать сваливать неудачи Украины на российские танки. Российские танки — это ужасно, но главная причина плохого состояния экономики Украины — все-таки коррупция.

— Вы родились в Швеции, долго живете здесь. Как вы думаете, способны ли украинцы принять европейские ценности, сможет ли Украина стать европейской страной?

— Я считаю, что да. Но для этого требуются усилия с двух сторон — сверху вниз и снизу вверх. Это долгий процесс с двухсторонним движением. Строить настоящий эффективный государственный институт непросто.

Вот взять, например, правоохранительные органы. Их численность огромна, зарплаты очень низкие. 20 лет туда брали людей не за знания, а за взятки. И как это сейчас поломать? Очень больной вопрос и болезненный процесс. Но надо двигаться.

Для этого требуется очень жесткая политическая воля руководства страны плюс гражданское общество, которое должно быть требовательным к власти.

Мы как‑то обсуждали с Давидом Сакварелидзе [заместителем генпрокурора Украины] разницу между Украиной и Грузией. Он рассказал: в Грузии людям сложнее всего было объяснить, что если человек виноват, то его не надо убивать. В Украине люди намного более компромиссны. Не порешал с милиционером — порешал с прокурором, а не с ним, так с судьей.

— Расскажите о вашем новом бизнесе — ветроэнергетике. Когда вы начали заниматься производством электричества?

— В Чумаке уже все стабильно, и четыре года назад мы начали заниматься ветряками. Все они находятся в Херсонской области. Акционеры — я, Йохан Боден и еще два учредителя из Швеции.

В этом году мы купили две компании в Турции, которые занимаются проектированием и развитием электростанций. Смотрим на Румынию и Эфиопию.

Новое Время